форум Группы поддержки заключенных при Храме "Живоносный Источник"

Если не репрессии, то что?

По каким критериям можно оценить безопасность управления государством и качество жизни

Мировой прогресс не единожды демонстрировал свою двуличность, причем не только в области экономики. Так, на словах осуждая репрессии, на деле использовал их в собственных целях. Репрессии – это насилие более сильных для принуждения менее сильных к достижению цели, которую первые считают важнее жизней вторых. Чаще говорят о политических репрессиях. Но костры инквизиции и крестовые походы — тоже репрессии, только религиозные. Колонизация индейцев Америки выходцами из Старого Света – репрессия межнационального характера. Экономические блокады государств – тоже репрессии, экономические.

Как ни прискорбно констатировать, но без репрессий не удалось бы построить пирамиды Хеопса, Великую Китайскую стену, римский Колизей, афинский Акрополь. Не возникли бы Французская республика, США, Великобритания. А разве Иван Грозный создавал единое государство без насилия? Петр I только за строительство Петербурга «заплатил» жизнями тысяч крестьян. Не хочется соглашаться с жестокостью исторических реалий, но многие репрессии оказались необходимым злом в развитии человечества.

Однако все это в прошлом. А как двигаться дальше? Недавно президент России Дмитрий Медведев в обращении по поводу дня памяти жертв политических репрессий заявил, - и я согласен с этой позицией, - что «… никакое развитие страны, никакие ее успехи, амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя … ». Но что делать государственному лидеру, который считает необходимым развернуть страну в новом направлении, а страна этому противится?

Актуальность решения данной задачи подчеркивает человеческая цена политических реформ, заплаченных страной за годы правления Б. Ельцина.

Взлет сверхсмертности унес тогда жизни около 5 миллионов россиян, а спад рождаемости привел к потере 9 миллионов не родившихся потенциальных граждан! Этот демографический шрам долго ещё будет кровоточить на теле нации. Можно ли применительно к первому президенту России использовать фразу Дмитрия Медведева о недопустимости «…под видом восстановления исторической справедливости оправдания тех, кто уничтожал свой народ»?

Суммарно за последние 16 лет из-за продолжающейся сверхсмертности и низкой рождаемости страна потеряла 29 миллионов жизней граждан, которые сегодня должны были жить. «Пушечное мясо» либеральных реформ. Чем это отличается от 3 миллионов жертв сталинского режима? Принципиально только техникой исполнения и геополитическим результатом – тогда создали великую державу, а что сейчас – мы все видим.

Что взамен? Как совместить возможность государственных инноваций с безопасностью их проведения, чтобы средства не дискредитировали цель? Нужен правовой механизм «красных флажков» за которые власть не имеет права заступать, оставаясь свободной в остальных отношениях. Одними благими пожеланиями невозможно «убить дракона». В основу критериев оценки безопасности хорошо ложатся слова Дмитрия Медведева — «ничто не может ставиться выше уважения к правам человека, к ценности человеческой жизни, к нравственным нормам, берущим начало в наших национальных традициях и религии». По динамике этих параметров и следует оценивать безопасность государственного управления. Они же характеризуют качество жизни, заявленное Дмитрием Медведевым как цель развития страны.

Чтобы данное требование не превратилось в популистский лозунг, параметры следует выразить в конкретных статистических индикаторах, а именно:

- смертность и продолжительность жизни,

- воспроизводство рода (рождаемость),

- наличие смысла жизни (крайняя степень безысходности – самоубийства),

- социальный оптимизм (браки),

- крепость семейных уз (доля сохраненных семей),

- человечность отношений между людьми (крайняя степень бесчеловечности – убийства),

- справедливость распределения собственности (индикатор несправедливости – грабежи, разбои),

- социальная поляризация (отношение доходов 10% самых богатых к 10% самых бедных семей).

Фундаментальная роль перечисленных параметров для качества жизни доказывается тем, что именно они отобраны историческим опытом в виде нравственных заповедей мировых религий: «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй», «не отчаивайся» и др.

Качество жизни выступает не только целью социального прогресса, но и его условием. Если высокие уровни качества жизни достигнуты, общество может ставить себе иные важные задачи. Но никакие действия государства не должны вести к ухудшению базовых показателей сверх пороговых значений. Поэтому по перечисленным параметрам премьер должен в первую очередь ежегодно отчитываться перед Государственной Думой.

Введение ответственности государственных органов за результаты своей деятельности обеспечит прорыв к политическому управлению нового типа, основанному на законах социальной эргономики. Всякие действия высших руководителей должны быть эргономичными, то есть соответствовать ценностям, потребностям и возможностям населения. Благодаря этому любые политические силы, приходящие к власти, окажутся вынужденными проводить преемственную государственную политику, исходя из национальных интересов. В результате на смену бюрократической вертикали власти придёт функциональная вертикаль, формирующая государственный аппарат не по принципу личной преданности, а по эффективности служения главной цели – улучшению качества жизни населения.

Тем самым общество приобретает мощное «оружие» защиты собственных интересов в виде механизма самоуправления, который через обратную связь проводит ежегодную коррекцию ошибочных политических решений. Главное свойство этого «оружия» – не наказание за ошибки, а предупреждение их появления или прогрессирования.

Наличие такого реально действующего механизма коррекции государственного курса возродит в народе ощущение себя хозяином страны, что, кстати, соответствует основам конституционного строя России.

А это способно вызвать мощную энергию социального оптимизма. Его влияние на творческий энтузиазм многократно превышает потенциал репрессивных мер во влиянии на производительность труда. Становится возможным истинное экономическое чудо, первым примером которого явилась экономика Советской России в 1921–1927 годы – новая экономическая политика (НЭП). Тогда благодаря сочетанию потенциалов народной и частной собственности, плана и рынка темпы промышленного прироста превышали 40 процентов в год, даже после восстановления разрушенного войнами хозяйства.

В 30-е годы ощущение, что страна принадлежит народу, было столь велико, что людям в большинстве не требовался кнут, они и так в полной мере отдавались творческому энтузиазму. Репрессии шли где-то рядом, порождая горе, но не в них заключалась суть народного бытия. Общество с согласием переносило бытовые лишения, считая их платой за будущее счастье детей.

Мировым рекордом производительности труда были последние годы войны и послевоенная пятилетка. К 1945 году потенциал промышленного производства превысил довоенный уровень, а к 1950 году был восстановлен и общий объём валового внутреннего продукта, включая сельское хозяйство. На освобождённых территориях темпы хозяйственного возрождения превышали 200-300 процентов в год.

Вот где колоссальный потенциал выхода из нынешнего экономического кризиса. На современном этапе развития страны инновации нужны не столько в технике, сколько в обеспечении человеку чувства хозяина результатов своего труда.

Игорь Гундаров - академик РАЕН, кандидат философских и доктор медицинских наук, руководитель Центра мониторинга благополучия регионов России Академии труда и социальных отношений (АТиСО).

Игорь Гундаров
09.12.2009

Специально для Столетия